Москва 2087 [СИ] - Алла Белолипецкая

О сделанных телефонных звонках Настасья не планировала говорить никому. Ни своему отцу, ни даже Максу, в чьей квартире они проживали вместе еще с прошлого лета. А с ними компании в квартиру вселился и третий жилец — огромный черный пес: ньюфаундленд Гастон, любимец их обоих. Да что там — любимец всех, кто только его знал!

По большому счету, квартира эта была не Макса — его отца, Алексея Федоровича. Макс провел в этом доме на Большой Никитской только первые восемь лет своей жизни, а затем — по причинам, о которых крайне не любили упоминать отец и сын Берестовы, — переехал к бабушке и дедушке в Санкт-Петербург.

Впрочем, насколько поняла Настасья, в этой квартире мало что переменилось за четверть века, что с того момента прошли. Разве что — входные двери стали более массивными и замков в них прибавилось. Зато звук, с которым сработал видеозвонок, наверняка остался тем же, что и во времена детства Макса. Настасья глянула на экран, коротко выдохнула и пошла отпирать дверь. А Гастон, всё утро ходивший за своей хозяйкой по пятам, тут же пошлепал за нею следом в прихожую.

2

Гастон очень любил своих людей. Он всех людей любил, конечно же, такова была его суть. И такова была природа всех ньюфаундлендов: быть рядом с людьми, помогать им, защищать их, спасать даже ценой своей собственной жизни. Однако люди, с которыми он разделял свою жизнь — это всё-таки было не то же самое, что все остальные. И потому его собачье сердце не оставляло беспокойство с самого утра — с момента, как хозяин ушел невесть куда, а хозяйка поговорила с кем-то по странной плоской коробочке, и после этого разговора стала сама не своя. У неё даже запах переменился — стал резким и горьковатым, как у миндальных пирогов, которые ньюф терпеть не мог.

Но главное, что Гастону не понравилось — это интонации, с которыми его хозяйка Настасья разговаривала по своей коробочке. Одних этих интонаций хватило бы, чтобы его встревожить: такого взвинченного тона он от Настасьи совсем не ожидал. К тому же, Гастон знал и понимал немало слов из людского лексикона, однако из сказанного Настасьей он ясно уловил только одно слово: поскорее. И это слово хозяйка повторила несколько раз — не только с нетерпением, что было и понятно, но и с едва скрываемым раздражением. По этой же самой коробочке кто-то что-то ей ответил, но что именно — этого Гастон не разобрал. Но, едва только раздался хорошо знакомый ему звук дверного звонка, пес мгновенно уразумел: к ним в гости пришел именно тот человек, с которым Настасья говорила. И ньюфаунленд, знавший, что такое видеоглазок, поглядел на изображение на дисплее куда более пристально, чем его хозяйка.

Так что, в отличие от Настасьи, черный пес мгновенно уразумел, в чем состоял подвох. Уж его-то было не так просто провести! Он бы, пожалуй, даже попробовал предупредить свою хозяйку — гавкнул бы разок-другой, к примеру. Но — в обнаруженном подвохе Гастон не узрел ровным счетом никакой опасности для Настасьи. Ведь человек, которого он увидел на дисплее, был ньюфу прекрасно знаком. И пес даже считал его почти своим человеком.

А вот Настасья — та ничего не понимала до того самого момента, как отперла все замки на двери. И — даже тогда догадалась не сразу. Что, впрочем, вряд ли можно было считать удивительным — учитывая полную неспособность людей различать запахи. Уж сам-то Гастон тут же смекнул бы, кто вошел — даже и без короткого наблюдения за дисплеем. Этот запах — смесь дорогого одеколона, каких-то лекарств и кожаной одежды — он распознал мгновенно. Так что изумление Настасьи в каком-то смысле даже позабавило черного пса. Точнее — позабавило бы, если бы не вызвало у хозяйки такой досады и такого огорчения.

3

Настасья отперла дверь, настолько уверенная в том, кого именно она увидит на пороге, что видела именно её, даже тогда, когда она вошла в квартиру. Эта высокая худощавая женщина, с пестрым платком-палантином на голове, в красном кашемировом пальто до пят — Настасья ни мгновения не сомневалась, что видит перед собой новое воплощение своей мамы, принявшей облик бывшей Настасьиной соседки по дому Карины. Той злобной неудачницы, мозговым экстрактом которой Настасьин отец воспользовался, чтобы вернуть из страны безликих Марию Рябову.

— Привет, Маша! — Настасья сделала пару шагов назад, чтобы впустить в прихожую свою мать.

И только тогда, когда гостья начала двигаться, до девушки стало доходить: её провели! Эти шаги — они были легкими и пружинистыми. И — да: Настасья хорошо знала эту походку. Вот только — это была вовсе не походка её матери.

— Здравствуй, Настасьюшка! — Вошедший быстро сбросил с головы палантин, а потом и снял пальто. — Не удивляйся: это с самого начала был я.

Настасьин отец, который выглядел теперь как мифологический Зигфрид, повернулся к входной двери и запер все замки. А девушка застыла на месте так, будто её приклеили чем-то к полу. Гастон торкнулся было к гостю, но потом перехватил Настасьин взгляд — и остановился на полдороге. Выражение его морды словно бы спрашивало: «Так что, он больше не друг нам, что ли?» Даже всегдашняя песья улыбочка ньюфа — и та погасла.

Между тем Настасьин папа — Филипп Рябов, которого все считали теперь Денисом Михайловичем Молодцовым, — аккуратно повесил пальто и палантин на вешалку в прихожей. Под этой маскировочной одеждой на нем был привычный ему костюм-тройка, а на ногах его красовались высокие кожаные ботинки. Ах, если бы Настасья дала себе труд вглядеться повнимательнее в ту фигуру, которую показала ей камера видеодомофона! Наверняка эти ботинки выглядывали из-под подола красного пальто. Впрочем, Настасьин папа стоял, низко опустив голову — лица его она не смогла бы увидеть. А ботинки — что же, и женщины сегодня носят на ногах всякое. И Настасья, тряхнув головой, чтобы сбросить морок, произнесла — почти ровным голосом:

— Проходи, папа, раз уж ты решил меня навестить. — Она чуть посторонилась, открывая проход в гостиную Алексея Федоровича Берестова. — Расскажешь мне, как ты сумел убедить маму подыграть тебе в этом спектакле.

— Никого и не пришлось убеждать. — Филипп Рябов, как ни в чем не бывало, пригладил перед коридорным зеркалом свои густые светлые волосы. — Изготовить преобразователь голоса, которые сможет имитировать голосовые параметры кого угодно — сущий пустяк для специалистов «Перерождения». А эти специалисты теперь все работают на меня.

4

Гастон видел, что Настасья едва сдерживает гнев: она